Ученик - Страница 28

– Бой! – выкрикнул свидетель.

Интересно, секунданты тут, как я понимаю, следят за правилами и убивают нарушителя? Класс. Все, не отвлекаться, потеха началась. Хорек быстро сокращает дистанцию, держа меч в опущенной руке и слегка прикрываясь щитом. Кончик острой игрушки скользит перед ним над мостовой. Пытается как можно быстрей меня прикончить выпадом, не занимаясь легкой атлетикой. Весьма разумно, но предсказуемо. Я бы тоже так поступил. Ухожу влево и пытаюсь начать движение по кругу. Хорек ускоряется и, наклонившись вперед, ловко выбрасывает меч, целясь мне в живот. Меч хорош – узкий и длинный бастард с очень острым кончиком. Не хочется получить такой в свое любимое тело, поэтому – уход влево со скруткой. Хорек переводит колющий в горизонтальный удар. Ловко, но тоже читаемо. Нырок корпусом вниз, колени согнуть. Вот он, шанс! Урод слишком размахнулся, открыв корпус. Слегка разгибаюсь, мах левой – и мой щит со звоном бьет по шлему горе-фехтовальщика, а теперь поиграем в американский футбол. Шаг, другой вперед – и я со всей дури врезаюсь плечом в хорька. Больно-то как, урод успел выставить щит. Терпеть. Еще шаг – и, нежно обнявшись, мы с грохотом падаем на мостовую. Рывок вперед, сесть на грудь графенка, прижимая коленом его щит. Левой рукой – контроль запястья с мечом. Кровь, откуда? Успел-таки порезать, сука. Плевать. Удар рукояткой ножа по шлему в район виска, замена хвата на нижний. Вставляю нож в щель забрала – и наваливаюсь всем телом на рукоять. Всхлип и судорожное подергивание тела. Все. Какая чудесная картина. Рукоять ножа торчит из прорези для глаз. Спасибо, командир, за науку, за вдалбливание салагам простой истины, что бой – это не ринг. Грязных и запрещенных приемов не бывает, есть только эффективные. Лепота, можно расслабиться.

Сразу навалилась слабость. К черту все. Я встаю и осматриваюсь. Левая рука и бок залиты сильно текущей кровью. Порезал меня неслабо. Вперед и с песней к доктору, и как можно быстрее. Кстати, где он? На дуэлях вроде бы положен лекарь. А что за молчание на площади? Все по правилам. Подхожу к краю круга, пытаюсь выйти – не судьба. Линия меня не пускает.

– Господа, выпустите меня отсюда. У меня ранка болит, к лекарю надо.

Маг Ворт, кажется, медленно кивнул, и линии погасли. И тут площадь взорвалась. Шум, крики, вопли. Дуняшка, повисшая на шее, охотники, отбивающие плечи. Радостное лицо Матвея. Финал Лиги чемпионов отдыхает.

– Пустите, бестолочи, ему нужна помощь. – Пробившаяся ко мне Ната оттаскивает сестренку и начинает ощупывать.

– Ната, то, что тебя интересует, находится спереди и ниже, – ухмыляюсь я.

– Тем я потом займусь, если получше не найду, а пока стой ровно – лечить буду.

– А ты это умеешь, язва?

– Вот кретин, через член все мозги вытекли: я все-таки магиня жизни, – пробурчала она.

Огненная волна прокатилась по телу, вызывая сильную испарину.

– Что ты делаешь, сожжешь ведь!

– Все, что нужно, я уже сделала – рану закрыла, яда и другой пакости не обнаружила.

– Так быстро? – пробормотал я, рассматривая тонкие рубцы на руке и боку, оставшиеся от ран.

– А чего ты хотел? Ната – одна из лучших в городе лекариц, – улыбнулся Матвей, обнимая меня.

– Не лекарица, а магиня жизни, – прошипела Ната, – и не одна из лучших, а лучшая.

– Что ж ты, лучшая, рубцы оставила? – давясь смехом, спросил я.

Уж очень потешно выглядела рассерженная миниатюрная блондинка-магиня.

– А насчет рубцов ты к нам попозже загляни – выведем, – хищно осклабившись, сказала Арна.

– Ну все, очухался – выбирай себе замену: остальным тоже хочется поразвлечься.

А вот и Глав, выбив пыль своей ладонью у меня из спины, спешит уделить внимание «голубку».

– Да, хватит время терять.

– Назначай замену.

– Чур, я первый.

– А я – второй.

– Нет, я второй.

Глав, Яг и другие, знакомые и не знакомые мне охотники, начали нетерпеливо требовать продолжения банкета. Дети – и конфеты. Охотники – и особи, имеющие несчастье стать их врагами.

– Мужчины, как вам не стыдно, уступите место леди!

Вот и Арна подключилась, а говорят, что феминизм – современное изобретение. Сча-аз. Посмотрел бы я на тех сумасшедших, рискнувших заявить волчицам об их месте в высокой башне и любимом занятии – вышивании крестиком в ожидании своего суженого.

– Господа и дамы, – величаво обращаюсь я к спорящему народу, – не желая никого обидеть, я предлагаю вам самим определиться с очередностью и, самое главное, с противником.

– Верно.

– Мне вон того, рыженького.

– А мне – толстого.

– А мне – мага.

– Копье тебе в зад. Маг – мой. Другого смертника себе выберешь.

– Я не опоздал? Рыжего запишите на меня.

– Рыжий уже мой.

– Как я тебя со второго уровня тащил, помнишь? Рыжий – мой.

Дался им этот рыжий.

– Арн, а ты что здесь стоишь? Тебе точно нельзя, ты стражник, отойди и не мешай.

Отойдя на пару шагов от толпы ожесточенно спорящих и торгующихся охотников, я сел прямо на мостовую. Какое все же красивое небо. Полосы жемчужного и розового цвета создавали изумительное зрелище. Эх, был бы я художником…

– Я тоже люблю смотреть на Сестер, – подошедшая Дуняша уселась рядом. – Не сиди на камне, простудишься.

– А ты?

– Ко мне болезни не пристают.

Обнявшись, мы вместе смотрели на небо.

– Знаешь, Влад, я всегда очень хотела иметь брата. И вот вчера ты появился. Тебе не понять, как я обрадовалась, – вы, мужчины, очень толстокожие. А сегодня я могла тебя потерять – у меня чуть сердце не разорвалось. Ты так был спокоен, причем не только внешне. Я умею чувствовать людей. Тебе было совершенно наплевать, останешься ты в живых или нет. Я не буду тебя спрашивать о прошлом. Просто знай: если ты умрешь, мне будет очень плохо. Постарайся этого не делать.